Груздев Н. В., Спивак Д. Л. Религиозно-психологические ориентации современных россиян и американцев: новые данные // Точки/Puncta. Т. 4, №3–4, 2004. С. 274–284.
Религиозно-психологические ориентации современных россиян и американцев: новые данные
Н. В. Груздев, Д. Л. Спивак
Институт мозга человека РАН, Санкт-Петербург
В статье рассматриваются результаты кросс-культурного исследования, направленного на изучение религиозно-психологических ориентации в эпоху глобализации в современной России, а также в Америке.
In this paper we examine differences in religious attitudes in the USA and modern Russia associated with globalization processes, basing on materials of a cross-cultural psychological study.
Стремительные изменения, происходящие в современном обществе в течение последних четырех десятилетий, связанные в первую очередь с развитием технологий, объединяющих мир в единое, но далеко не гомогенное информационное пространство, сегодня испытывают на прочность многовековые завоевания культуры и традиционные устои общества. Развитие происходит столь быстро, что каждое следующее поколение формируется и живет в абсолютно незнакомой прошлому поколению информационной и технологической реальности. Одно из самых существенных последствий таких изменений затрагивает основы человеческого существования: систему смысло-жизненных ориентации, что, в свою очередь, связано с кризисом институциональной религии и многих других общественных институтов (таких как семья и право) во многих странах мира.
На всём постсоветском пространстве, где процессы глобализации совпали по времени с масштабными преобразованиями политической и экономической системы, эти изменения особенно ощутимы. «Экзистенциальный вакуум» [1] и потребность в выработке эффективных способов преодоления стресса в современной городской культуре на фоне все большей виртуализации многих форм общественных отношений остро ставит проблему поиска человеком идентичности.
Некоторые авторы [2], указывая причины столь широкого, практически повсеместного распространения различных видов аддиктивного поведения (в нашем случае уместно вспомнить традиционный для России алкоголизм и сравнительно новую наркоманию), а также возникновения целого ряда сект, называют в их числе фундаментальную проблему потери эго-идентичности.
Потеря смысла существования и ограничение возможностей самоидентификации приводит человека к отчаянию, побуждая искать новые формы реализации, нередко на грани компульсивного поведения и аддикций. Другим тревожным сигналом является всплеск психических заболеваний, зарегистрированный в России в последние полтора десятилетия, столь характерный для эпох социальных потрясений.
Объектом нашего исследования было изучение религиозно-психологических переживаний и аттитюдов в современной городской культуре, проведенное на материале массового опроса Частью этого обследования стало сравнение религиозных ориентации в современной американской и российской культуре. В обоих случаях модельным материалом был принят стресс, то есть дестабилизирующий фактор, с большой вероятностью позволяющий ярче проявится тем личностным особенностям., которые в норме находятся в латентном состоянии.
При эмпирическом обследовании были использованы две надежных психодиагностических методики, первая из которых является переводной версией Индекса базовых духовных переживаний (INSPIRIT; Index of core spiritual experiences ) разработанного Дж. Кассом с соавторами [3], а вторая - отечественной методикой носящей авторское название «Теста для определения структуры индивидуальной религиозности»; она была разработана Ю. В. Щербатых [4].
Методика INSPIRIT изначально была сконструирована для изучения выраженности «базовых духовных переживаний», убедивших человека в существовании Бога, оценки их значимости для личности, а также определения отношения респондента к религиозным практикам. Ниже представлены несколько примеров заданий опросника:
Насколько религиозным или духовным человеком вы себя считаете? Примерно как часто вы уделяете время религиозным или духовным практикам? Насколько часто вы ощущали присутствие мощной духовной силы? Насколько близким (-ой) к Богу вы себя ощущаете? Было ли у вас когда-нибудь переживание, которое убедило вас в существовании Бога? Согласны ли вы или не согласны с утверждением «Бог находится внутри человека?»
Данная методика, переведенная по согласованию с автором на русский язык специально для нашего исследования, была апробирована на выборке здоровых студентов, испытывающих повседневный стресс, В оригинальной версии INSPIRIT оценки по всем семи заданиям методики при финальной факторизации образовали одну шкалу, характеризуя таким образом полюс «внутренней религиозной ориентации» по типологии Г. Олпорта [5], определяющей, в частности, динамику духовного роста личности.
По данным Левина и Шиллера [6], изучавших взаимосвязь здоровья и духовности, внутренняя или зрелая религиозность способствует формированию у субъекта положительных психологических отношений, которые являются своеобразным буфером, предохраняющим человека от стрессорного воздействия различных эндо- и экзогенных факторов. Валидизация шкалы INSPIRIT была проведена на базе ряда кардиологических, травматологических и онкологических стационаров в США, где у пациентов изучалась связь выраженности базовых духовных переживаний и динамики выздоровления (модель стресса, обусловленного соматической патологией). Выборка насчитывала 83 испытуемых в возрасте от 25 до 72 лет, преимущественно женщин (66 %), и белых американцев (94 %). Из них 37 % были католиками, 23 % протестантами и 40 % исповедовали иудаизм [3].
Вторая использованная нами методика — «Тест для определения структуры индивидуальной религиозности» Ю. В. Щербатых включает 8 диагностических шкал:
Отношение респондента к религии как к философской концепции (что трактуется как наличие гносеологических корней религиозности, и/или как склонность к идеалистической философии); Отношение к магии (теургии, оккультизму и пр.); Тенденция искать в религии поддержку и утешение; Внешние признаки религиозности; Интерес к так называемой «псевдонауке» - загадочным и таинственным явлениям, в восприятии которых вера играет значительно большую роль, чем знание; Вера в Творца и тенденция признавать существование высшей силы, создавшей мир (креационизм); Наличие религиозного самосознания, то есть внутренней потребности в религиозном веровании; Отношение к религии, как прежде всего к образцу моральных норм поведения.
«Тест для определения структуры индивидуальной религиозности» был привлечен нами прежде всего как инструмент оценки конструктной валидности шкалы INSPIRIT при сравнении отечественных и зарубежных данных, а также для получения более полной характеристики особенностей религиозных аттитюдов у обследованной клинической группы.
В целом нас интересовало прежде всего, насколько зависимы от культурного, конфессионального и лингвистического контекста выбранные критерии оттенки базовых духовных переживаний Результатом стало кросс-культурное исследование, позволившее сопоставить и проанализировать американские и отечественные данные по шкале INSPIRIT.
В основную экспериментальную группу вошли практически здоровые беременные женщины в возрасте от 18 до 46 лет на сроках свыше 37 недель, готовящиеся к плановым физиологическим родам (модель выраженного родового стресса) Работа на данном материале с целью углубленного изучения базовых компонентов религиозности и духовности современного человека является принципиально важным для нашей концепции, в силу того что беременность и роды вызывают стресс, являющийся в одно и то же время абсолютно естественным (физиологичным) и исключительно напряженным Нашему научному коллективу принадлежит приоритет в изучении данного состояния, инициированного профессором Л. И. Спиваком и академиком Н. П Бехтеревой (первые публикации: [7], [8]).
Выборка насчитывала 82 испытуемых Большинство респондентов были православного вероисповедания, несколько человек охарактеризовали себя как атеистов Эксперимент проводился на базе ИАГ им Д. О. Отта РАМН и Родильного дома №1 в Санкт-Петербурге Тестирование испытуемых проводились добровольно под наблюдением лечащих врачей.
В качестве референтной группы были опрошены студенты и преподаватели РГПУ им. А. И. Герцена. Преимущественно женщины (95%) в возрасте от 18 до 57 лет, испытывающие повседневный стресс.
Важнейшие результаты структурированного таким образом кросс-религиозного обследования представлены в Таблице 1. Цифры, вошедшие в каждый фактор, здесь и далее выделены полужирным шрифтом.
Примечания: Метод выделения факторов: главные компоненты; матрица без вращения; маркированы нагрузки < 0 65.
Как показывают данные Табл. 1 (столбцы 2–3), факторная структура адаптированной методики INSPIRIT оказалась очень близка по структуре к американским данным опроса.
Шесть из семи заданий индекса образовали, единую шкалу, объяснив 51 % дисперсии данных Единственное не вошедшее в первый фактор задание образовало второй фактор, объяснивший 15 % вариативности.
Кумулятивное значение объясненной дисперсии составляет более 65 %, что является свидетельством достаточной статистической надежности данных. Надёжность теста по внутренней согласованности (коэффициент альфа Кронбаха) составляет 0,82, что является вполне удовлетворительным результатом (иначе сказать, все пункты опросника одинаково хорошо измеряют исследуемый показатель)
Анализ результатов по данной методике у референтной группы также выявил тенденции выделения двух факторов, вместо одного, как в исходной версии шкалы, однако и «осмысленность» факторной структуры опросника, и доля объясненной вариативности в матрице и коэффициент надежности теста по внутренней согласованности заданий оказались существенно ниже, чем у обследованной клинической группы.
Полученные данные, с одной стороны, свидетельствуют об универсальности выбранных критериев оценки выраженности базовых духовных переживаний в англоязычной и русскоязычной культуре. Отметим, что для них может быть характерна латентная тендерная специфика. Дело в том, что в эталонном обследовании Дж. Касса около 70% выборки были женщины (по его данным, женщины получали достоверно более высокие оценки по шкале INSPIRIT, чем мужчины). С тем, чтобы сгладить специфику данного типа, мы взяли российскую выборку целиком женской.
С другой стороны, полученные результаты в некоторой степени могут отражать особенности и различия, специфичные для этих отличных между собой культурных традиций. Это касается фактора 2 по обеим российским группам Признавая, что полученных данных пока недостаточно для убедительной интерпретации, мы можем напомнить здесь, что при одинаковой исходной позиции, помещавшей Царство Божие внутрь человеческого существа, западная — преимущественно, протестантская культура — с давних пор педалировала понимание повседневной жизни, не исключая и процесса труда, как полноценной среды богообщения, в то время, как православная отдавала пальму первенства литургии и аскетическому подвигу.
Ощутимые различия в факторной структуре данных опроса основной и референтной групп также подчеркнули значение стресса как системообразующего фактора, «включающего» адаптивные механизмы и определяющего вектор приспособительных изменений.
Одним из побочных результатов проведенного исследования можно считать успешную апробацию русской версии «Индекса базовых духовных переживаний», который следует рассматривать как весьма конструктивный для внедрения в практику отечественного религиоведения.
«Тест для определения структуры индивидуальной религиозности» выказал умеренно-высокую положительную корреляцию с Индексом базовых духовных переживаний (r = 0.66; р < 0,01), что является свидетельством в пользу конструктной валидности обеих методик Более подробные результаты его проведения представлены ниже, в Таблице 2.
При анализе шкал теста для определения структуры индивидуальной религиозности были выделены два фактора, суммарно объяснившие около 60% дисперсии. Рассматривая их, можно высказать предположение, что фактор 1 объединил шкалы- характеризующие традиционные религиозные ориентации, фактор 2 — нетрадиционные ориентации типа «нью-эйджа».
Размышлял над возможными интерпретациями полученных данных, стоит напомнить о результатах международного научного коллектива, проводившего под руководством К. Каариайнена и Д. Фурмана [9], скрининговое лонгитюдное обследование религиозности современных россиян в течение 1990-х годов С начала этого периода чётко прослеживалась базовая тенденция перехода от официального государственного атеизма к традиционному типу религиозности К концу же его, проявились признаки разделения массы верующих на приверженцев традиционных религиозных деноминаций (преимущественно православия) и «непоследовательных», то есть придерживающихся новейших религиозных и псевдо-религиозных течений.
В качестве дополнительного замечания, можно отметить, что шкала «внешней религиозности» не вошла ни в один из выделенных факторов и вообще оказалась слабо нагруженной По нашему мнению это говорит как против давнего, весьма упрощенного представления о «народном благочестии» как роде обрядоверия, так и против оформившейся в религиоведении последнего десятилетия тенденции рассматривать «нью-эйдж» на правах проявления «непоследовательной» («внешней») религиозности, следуя фразеологии авторитетной концепции Г. Олпорта. [5]
Таким образом, мы обнаружили, что базовые структуры религиозно-психологических ориентаций в принципе совпадают у американцев и россиян – носителей городской культуры нового (постиндустриального) типа. Кроме того, в базовых религиозно-психологических ориентациях россиян оформились два. полюса. один из которых составлен структурами традиционной религиозности, другой — структурами нетрадиционной религиозности типа «нью-эйджа» с его интересом к вне вероисповедной теургии, оккультным эскападам и нетрадиционным дисциплинам трансперсонального типа. С этим материалом, по всей очевидности, и придется работать христианским катехизаторам и священнослужителям в ближайшее десятилетие.
В качестве дополнения к представленным выше результатам и их предварительным интерпретациям, нам представляется конструктивным коротко остановиться и на результатах одного из наших смежных исследований. Предметом его были так называемые измененные состояния сознания (ИСС), которые получили значительное распространение в массовой психологии современности.
Задав 15 базовых признаков ИСС (к ним мы отнесли преходящие эпизоды аудиовизуальных иллюзий и/или сильных амбивалентных эмоций, ощущений пространственной деперсонализации и/или телепатического контакта, субъективно ощущаемое повышение уровня внушаемости и/или ночных кошмаров, равно как и прочих нередко встречающихся психических феноменов, ощущаемых большинством респондентов как необычные для них и их окружения) и составив из них компактный опросник, мы включили его в программу своего массового обследования.
Помимо рассмотренных выше двух религиозно-психологических методик, в него были включены еще две методики, направленные на оценку общего уровня невротизации респондентов (опросник «Уровень невротизации» («УН») в модификации Психоневрологического института им. В. М. Бехтерева [10], опросник «Самочувствие, активность, настроение» (САН) в модификации Н. А. Курганского), а также рисуночный «Тест дивергентного мышления» (из состава известного набора креативных тестов Ф. Вильямса, адаптированных Е. Е. Туник [11]) оценивавший их креативные способности. Все указанные методики, кроме опросника ИСС, входят в стандартный инструментарий современной психологии.
Смысл использования такой батареи методик состоял в том, что ее проведение позволяло дать обоснованный, хотя и предварительный ответ на вопрос, какой из активно обсуждающихся в современной психологии факторов (выраженная невротизация, латентная креативность/склонность к фантазированию), или же религиозность может рассматриваться в качестве основного источника ИСС. Базовые результаты такого обследования, сделанного на том же материале, что в основной части настоящей статьи представлены в Табл. 3.
Примечания: Метод выделения факторов: главные компоненты; использовалось ортогональное вращение матрицы нагрузок Varimax normalized; маркированы нагрузки < 0,6.
Как видим, основываясь на наших данных, не представляется возможным прямо связать возникновение ИСС с процессами ни невротизации, ни креативности (последняя, по всей видимости, действительно коррелирует со склонностью к фантазированию, на мысль о чем наводят данные по «шкале неискренности», выделенные нами из текста методики «УН»).
Напротив, полученные нами данные говорят в пользу сильной связи, существующей между религиозностью респондентов и их склонностью прибегать в необычных и/или экстремальных условиях к переходу на особый режим психики, связанный с качественным изменением состояния сознания. Можно предположить, что склонность к интенсивному переживанию необычных психических феноменов, базовая для ИСС, имеет тенденцию сопровождать религиозно-психологические переживания (либо же входит в ядро так называемой «латентной религиозности»; более подробное теоретическое обсуждение этой возможности см. в работе одного из авторов настоящей статьи [12]).
Как следствие, практическое исследование измененных состояний сознания представляется наиболее конструктивным продолжать далее в рамках не психологии творчества и тем более не клинической психологи и, но изучения «психологии религиозности». Кросс-культурное обследование этого аспекта религиозности входит в наши ближайшие научные планы, а результаты его предполагается вскоре представить на рассмотрение научной общественности.
Данная статья подготовлена на основе доклада, представленного авторами вниманию участников III Международной конференции «Человек культура и общество в контексте глобализации современного мира», прошедшей в Москве в октябре 2004 года на базе Российского института культурологии.
В основу статьи положены данные, полученные в рамках научного исследования, поддержанного грантом РФФИ 03-06-80379.
Авторы считают приятным долгом выразить свою благодарность акад. Н.П Бехтеревой за конструктивное обсуждение данных, представленных в тексте статьи.
БИБЛИОГРАФИЯ
Франкл В. Человек в поисках смысла. М, Прогресс, 1990.
Grof С. The Thirst for Wholeness. San Francisco: Harper, 1993.
Kass J. D., Friedman R., Lesserman J., Zuttermeister P., Benson H. Health Outcomes and a New Index of Spiritual Experiences // Journal for the Scientific Study of Religion, 1991, Vol. 30, № 2, P. 203–211.
Мягков И. Ф., Щербатых Ю. В., Кравцова М. С. Психологический анализ уровня индивидуальной религиозности // Психологический журнал, 1996, Том 17, № 6, С. 119–122.
Allport G. W. The Person in Psychology. Boston; Beacon press, 1968, P. 117–126.
Lewin J. S., Schiller P. Is there a religious factor in health? // Journal of Religion and Health. Vol. 26, № 1, P. 9–36.
Спивак Л. И., Вистранд К.-Р., Спивак Д. Л. Измененные психические состояния при нормальных родах // Физиология человека, 1994, Т. 20, N 4, с. 147–153.
Spivak L., Wistrand К., Spivak D. New psychic phenomena related to normal childbirth // The European Journal of Psychiatry, 1993, Vol. 7, № 4, р. 239–243.
Каариайнен К., Фурман Д. Религиозность в России в 90-е годы / Старые церкви, новые верующие: религия в массовом сознании постсоветской России. СПб.; М: Летний сад, 2000. С. 7-48.
Шкала для психологической экспресс-диагностики уровня невротизации (УН) Методическое пособие / Ред. Л. И. Вассерман. СПб: Психоневрологический институт им. В. М. Бехтерева, Лаборатория клинической психологии, 1999.
Туник Е. Е. Модифицированные креативные тесты Вильямса. СПб: Речь, 2003.
Спивак Д. Л. Многообразие религиозного опыта (к столетию публикации книги У. Джеймса) // Точки/Puncta, 2002, Т. 2, N 3–4, с. 129–147.